Пока в России и Якутии пытаются объяснить причины небывалых по масштабам лесных пожаров и возложить на кого-то ответственность за них, ученые стараются предостеречь мировое сообщество от еще более ужасающих пожаров. Это следует из недавней статьи на российском научно-популярном портале Naked.Science, в которой журналист Александр Березин проанализировал научные исследования на эту тему. Журналист News.Ykt.Ru пообщался с ее автором о значимости лесных пожаров, их масштабах и правильных с научной точки зрения методах борьбы с ними.
Не будет лесных пожаров — не будет тайги
Жить на Севере непросто не только людям, но и деревьям. Для роста северным лесам необходимы пожары. Это доказанный учеными факт. Александр Березин объясняет на примере лиственницы. По его словам, научные работы уже давно показали, что цикл жизни этого представителя высших растений между лесными пожарами длится примерно 80 лет.
Ягельник в северном лесу работает как отличный теплоизолятор. Пока он не выгорит, летнее тепло почти не прогревает мерзлоту, и та постепенно наступает.
Источник: википедия
Цикл роста лиственницы. Источник: ©Anastasia A. Knorre et al.
«В начале цикла после пожара выгорает слой мхов (или ягельник), мерзлота отступает на 1,5-2 метра в глубину, деревья начинают активно вбирать питательные вещества из почвы и быстро расти. Через 20-30 лет толщина слоя почвы без мерзлоты сужается до метра-полуметра. В этот момент уже достаточно большие кроны деревьев затеняют землю от солнечных лучей и вечная мерзлота продолжает „поджимать“ корни растений. Через 70-80 лет корням растений остается только 20-30 см. Это буквально граница выживания для деревьев в тайге. Когда мерзлота поднимается выше, деревья недополучают необходимое количество питательных веществ, начинают чахнуть и становятся легкой добычей пожара. Пожар вновь размораживает вечную мерзлоту и снова запускается цикл», — говорит Александр Березин.
К слову, на лиственницу приходится 35% от площади всех российских лесов и не менее 70% — якутских. Соответственно, якутская тайга не прекратит гореть.
Кроме того, как отмечают ученые, в любой экосистеме существует круговорот химических веществ. Деревья поглощают из воздуха углекислый газ (CO2), из почвы — фосфор и азот. После смерти они возвращают их обратно, но на Севере этот процесс затруднен из-за холодного и сухого климата, а также из-за отсутствия термитов и грибов, которые в более теплых климатических условиях помогают перерабатывать мертвые стволы и пни. Без этого процесса возврата питательных веществ рост новых деревьев затруднен, поэтому на помощь лесу приходят пожары.
«Деревья фотосинтезируют за счет листьев. Хлорофилл и некоторые другие соединения в них без азота и фосфора просто не построить. Чем дальше на север, тем меньше возврат фосфора в почву. Без возврата туда этих веществ новым растениям развиваться сложно. А ведь в лесотундре стволы погибших деревьев могут лежать десятилетиями, так и не разложившись. Зато могут расти лишайники, ягельник, которым требуется небольшое количество микроэлементов. Вместо насекомых и грибов мертвые деревья в тайге уничтожают лесные пожары», — поясняет журналист.
Кроме того, маленькие семена хвойных деревьев после выпадения из шишки могут остаться на мху, не дав корней. Семена просто не достигают почвы, отчего не могут прорасти. Низовой пожар же очищает лес от мха, не уничтожая при этом деревья с толстой корой.
Как отмечает Александр Березин, если посмотреть на фотографии тайги, где 300-400 лет не было пожаров, то видно, что многие деревья уже умерли, отдельные лиственницы находятся в состоянии болезненной скрученности, а главное — новые деревья не растут.
Как сильно леса России пострадали от пожаров 2021 года?
В нашей стране только официально насчитывается 809 миллионов га леса. Эти цифры на самом деле занижены, утверждают ученые. С учетом заброшенных сельхозземель, заросших новыми деревьями, и некоторых других категорий они насчитывают 1,1 миллиарда га леса в России.Якутские леса покрывают более 80% территории республики. По данным правительства региона, площадь лесов Якутии составляет около 240 миллионов га.
Сказать, что лесных пожаров стало больше, чем 100-200 лет назад, нельзя, таких данных попросту нет.
«Основная площадь лесных пожаров в нашей стране относится к северным, таежным лесам. Как раз к тем самым, где меньше всего населения, где реже жгут костры и где шансы антропогенного возгорания меньше всего. Есть ли здесь долговременное учащение пожаров — вопрос очень сложный. 200 лет назад никакого мониторинга со спутников не было, да и с плотной заселенностью были проблемы. Пиковые пожары 1915 года однозначно были крупнее любого пожара XXI века, но вот относительно средней площади пожаров в год полного понимания нет», — сообщается в статье на Naked.Science.
Если оглядываться на больший исторический период, то в прошлом, особенно в теплые периоды, пожаров было больше, чем сегодня, отмечает автор статьи. Это свидетельствуют научные исследования по количеству древесного угля, который остается после лесных пожаров в ископаемых слоях за последнюю тысячу лет.
Как отмечает Александр Березин, раз пожары в тайге были всегда, то и местная фауна имеет огромный опыт выживания среди пожара. Не стоит ожидать исчезновения отдельных видов или снижения биоразнообразия из-за лесных пожаров.
Согласно выводам ученых, в будущем частота лесных пожаров неизбежно вырастет. Чем больше тайга, тем чаще в ней нужны пожары.
Лесов становится только больше
Пока СМИ и Гринпис бьют тревогу о том, что леса горят и вырубаются, ученые обсуждают то, что деревьев становится больше.Согласно исследованию российских ученых, которое вышло в Scientific Reports в июле 2021 года, за период с 1988 по 2014 год биомасса лесов выросла на 39%.
«В этой статье речь идет об огромных величинах. Получается, чистый прирост (без учета умирающих деревьев) биомассы лесов в России превышал три тонны на душу населения ежегодно. Это достаточно необычно прозвучит для тех, кто привык слушать новости из телевизора, но оттуда вы не услышите научные новости. В итоге получается, что обыватель оторван от того, что происходит в действительности», — отмечает Александр Березин.
По его словам, на спутниковых картах, которые ведутся с начала 80-х годов, также отмечается разрастание растений по всей планете. Основной причиной такого явления считается ежегодный рост количества углекислого газа в воздухе. СО2 — это основная пища растений.
Согласно наблюдениям российских ученых, в Якутии тайга движется на север, туда, где сейчас находится тундра. Это естественный процесс при глобальном потеплении.
«Четыре-девять тысяч лет назад, когда климат был намного теплее, на побережье Северного Ледовитого океана никакой тундры не было (об этом была статья в Quaternary Research), там был лес из берез и лиственниц. До сих пор на этой территории до самых низовьев Лены можно найти пни от той тайги. В Якутии за последнее десятилетие лес сдвинулся на север буквально на несколько десятков километров. В обозримом будущем ситуация вернется к той, и тундры как таковой не будет. Но, конечно, это случится не сейчас», — говорит Александр Березин.
С одной стороны, увеличение объема лесных ресурсов — это позитив, но, с другой, это проблема, отмечает журналист. По его словам, российская экономика не сможет переработать столько древесной биомассы, сколько ее прирастает.
Вырубки в России фиксируются на уровне меньше 250 миллионов кубометров древесины в год. При этом, согласно статье в Scientific Reports, в России ежегодно биомасса леса увеличивается на 1 миллиард с лишним кубометров. То есть объем вырубок в четыре раза меньше, чем тот объем леса, который прирастает каждый год.
«Это не потому, что у нас лесопромышленность заботится о природе, просто основной рост лесов происходит в очень отдаленных местах, откуда слишком дорого вывозить древесину. Там, где есть дороги, вокруг много вырубок, но в стране инфраструктура неразвита, поэтому основная часть, больше ¾, прироста никем не используется. В итоге все это в будущем может стать серьезной проблемой, потому что лес, который прирастает, но не используется, со временем становится топливом для будущих пожаров. И об этом регулярно говорят российские же ученые, например, доктор биологических наук Вячеслав Харук из Института леса им. В.Н. Сукачева Сибирского отделения РАН», – подчеркивает журналист Naked Science.
Что делать людям?
То, что благотворно влияет на природу, может оказаться пагубным для людей. Казалось бы, что плохого в разрастании лесов по всей планете? Согласно прогнозам ученых, за увеличением площади тайги последует возрастание числа и масштабов лесных пожаров. Но бороться с каждым мелким возгоранием вдали от населенных пунктов не стоит. Объясняется это не только нецелесообразностью и дороговизной таких мер, но и вредом для экосистемы.Почему не надо тушить каждый мелкий лесной пожар? Учимся на ошибках США
Такой вывод сделали ученые, проанализировав борьбу с пожарами в США, где в начале ХХ века начали активно бороться с лесными пожарами, каждый раз подавляя небольшие возгорания.В итоге через десятки лет часть лесов Америки превратилась в «перестойные». В таких лесах накопилось много мертвых деревьев, валежника, хвойного опада. Все это превратилось в «топливо» для новых, более мощных пожаров. К концу прошлого века пожары в США приобрели ужасающий масштаб. В начале ХХI века мы можем наблюдать такое в Калифорнии.
Предписанный пожар (от англ. prescribed burning) — управляемый поджог, который проводят пожарные с целью избежания большего возгорания. Этот способ снижения угрозы лесных пожаров подойдет и для отдаленных зон тайги, где санитарные вырубки будут непрактичны. Предлагается проводить их в лесах полосами. Если разгорится пламя, то огонь не сможет перемахнуть через уже выжженную территорию. Таким образом можно контролировать масштаб пожаров.
«Как врач выписывает лекарство, так же пожарные могут „назначить“ тому или иному лесу эту процедуру при необходимости. Предлагается проводить их ежегодно весной, когда поверхностный слой почвы еще довольно холодный и относительно влажный и горит с трудом, то есть без поджигания огонь дальше распространяться не будет. Продвигается идея пока в Канаде, в США же — с трудом, на практике применяется не очень часто», — рассказывает Александр Березин.
Не стоит путать это понятие с палом травы. Александр Березин подчеркивает, что пал травы вне лесов вреден для экосистемы.
«Растения вне северных лесов не требуют систематического сжигания. В природе этого не происходит, в отличие от тайги. К тому же сельхозпалы снижают биоразнообразие. Управляемое выжигание от сельхозпала отличается тем, что его проводят профессионалы в лесах. В средней полосе это нерационально. Выжигание актуально только там, где пожары — естественная часть цикла роста лесов, то есть в северной тайге», — говорит он.
В Канаде уже применяют этот метод. Сотрудник лесоохраны с помощью специального оборудования поджигает полосу, тут же за ним следуют группа пожарных со средствами тушения. Растительность медленно выжигает низовой пожар. Если огонь отклонится в сторону, его тут же тушат.
Чтобы не повторять трагедию села Бясь-Кюель, ученые рекомендуют внедрить в практику санитарные вырубки вокруг населенных пунктов и управляемые выжигания, которые могут снизить масштабы лесных пожаров.
Кроме выжигания, ученые также предлагают защищать города и села от лесных пожаров с помощью санитарных вырубок. Кроме того, такой «противопожарный барьер» также можно создавать и в лесном массиве (если он расположен не в труднодоступных местах). Как отмечает Александр Березин, эти меры могут снизить риск возникновения особо крупных пожаров, угрожающих сделать воздух в населенных пунктах опасным для здоровья.
«В статье в Science от 2015 года отмечают, что вокруг всех населенных пунктов должна быть создана зона минимум в 60 метров без деревьев, иначе угроза для населенных пунктов будет слишком большой. Это минимальное расстояние, которое защитит от низового пожара. Но вот прореживание в лесах в отдалении от населенных пунктов — подход нереальный. Объем лесов в нашей стране настолько велик, что у нас не хватит людей для прореживания лесов от старых деревьев, как это делают в Финляндии», — считает журналист.
Пока санитарные вырубки и управляемые поджоги — это в основном предложения ученых, а не широкая практика. По мнению Александра Березина, раз в США, где раньше столкнулись с этой проблемой, эти меры внедряются медленно и неохотно, то сомнительно, что в ближайшее время эти меры войдут в арсенал российской лесоохраны.
«Огромная проблема в том, что СМИ и российский Гринпис считают, что тушить надо любой пожар всегда и везде. О том, что из-за этого в будущем пожары будут сильнее, они не знают. Если общественность не в курсе, то и властям об этом ничего не известно, хотя ученые пишут об этом постоянно. Но кто читает научные журналы?» — сокрушается Александр Березин.
Фото на главной: Иван Никифоров
Автор: Ксения Габышева
